Автор: безумная WarGunsRock_n_roll
Бета: терпеливая their-law
Пейринг: загадошный
Рейтинг: одно sexual tention
Размер: 2 173 бессмысленных слова
Саммари: его целью всегда было пополнение своей сети
Предупреждение: текст содержит нецензурные выражения, сцены жестокости и насилия, поэтому его не рекомендуется читать… никому!
От автора: написанный под влиянием обильной дозы алкоголя, прослушивания последнего альбома tito&tarantula и неудовлетворённого сексуального желания ночной бред
читать дальшеСтарый обшарпанный бар живёт только на патологических алкоголиках, случайных клиентах и энтузиазме владельца.
Хриплый голос солиста Tito&Tarantula лениво скребётся где-то в глубине, пока пожилой бармен автоматически протирает отмеченную временем и ожогами сигарет стойку, прежде чем поставить перед сидящей парочкой выпивку. Очередные мажоры в поисках приключений, иначе какого хрена этих чистоплюев занесло бы в такую жопу мира, думает он про себя, попутно ощупывая цепким взглядом лощёного хмыря и его спутницу, таксидермическая красота которой не имеет возраста и обычно свойственна худым, известным и богатым.
Молодые, скучающие, при деньгах...
Такие тут встречаются время от времени. Приходят за острыми ощущениями и в поисках экзотики.
Пока девчонка елозит на стуле и выгибается навстречу ладони своего ухажёра, тот вынимает из стянутой зажимом пачки бумажку с Франклином и бросает перед собой.
Впрочем, промахивается. Намеренно. Купюра летит куда-то за стойку.
Ничего, мы не гордые, думает пожилой бармен, по-старчески медленно склоняясь и поднимая её.
Девица хихикает и плейбой знает, что произвёл впечатление. Под видом искреннего интереса он увлечённо лапает её за тонкую талию, спускается ниже и одновременно шепчет что-то на ухо. Явно похабное, судя по тому, как она льнёт к нему и раздевает взглядом.
— У неё классная задница, — раздаётся поблизости.
Молодой мужчина поворачивается и в недоумении смотрит на сидящего невдалеке и до этого невидимого посетителя.
— Что?
— Я говорю, у неё классная задница, — бесстрастно повторяет щуплая на вид девица в мятой куртке и драных джинсах. После чего залпом опрокидывает свою выпивку и смотрит на соседа долгим паскудным взглядом.
— Какого?.. Вы что себе позволяете? — возмущается он воспитанно. Так, как принято в его мире.
На что она совершенно по-чеширски расплывается с видом срождествомменя!
— Я сказала, что думаю. У неё классный зад. Хочешь оспорить данное утверждение?
Неожиданно для себя он теряется. Оглядывается по сторонам, явно нервничая. Ждёт подвоха. Однако рядом ничего, кроме голых стен и полуночной пустоты.
— Я не... что за бред? Извинитесь перед моей спутницей за грубость, — высокомерно требует он.
— Или что? — со скабрезной ухмылкой парирует нахалка. — Будешь сурово смотреть на меня и принимать угрожающие позы?
Он резко встаёт и дёргается всем телом в её сторону, но она даже виду не подаёт, что её это как-то волнует. Скучающе скользит по нему взглядом и едко бросает:
— Так что будешь делать? Вызовешь меня на дуэль, чтобы защитить честь дамы? Ай-яй-яй, как не стыдно! Разве мама тебя не учила, что обижать девочек не хорошо? — цокает она языком, одновременно указывая жестом повторить, и бармен наливает в её стакан ещё одну порцию. Она воссоединяется с предыдущей, напалмом обжигая слизистую. — А я-то всего лишь хотела сделать комплимент.
Мужчина колеблется. Перед ним дилемма, которую он не может решить. Лезть в драку с бабой позорно, да и стыдно. К тому же он на чужой территории и понятия не имеет, как тут дела делаются. В бизнес-школе или Оксфорде такому не учат. Хрен знает, кто эта ненормальная и во что может вылиться конфликт в подобном месте.
Просчитав варианты, он принимает решение, отворачивается, хватает свою спутницу за руку и тянет к выходу.
— Пойдём отсюда, — презрительно кривится он и сквозь зубы шипит, проходя мимо девушки: — Сумасшедшая сука!
Она скалится им вслед и изображает губами поцелуй, звук которого повисает в воздухе. Кому из них двоих он адресован, неясно.
И только когда они скрываются за жалобно заскулившей дверью, бармен снова наполняет стакан до краёв и качает головой:
— Когда-нибудь ты всё же нарвёшься и огребёшь по полной.
— Заткнись, Фрэнк! — беззлобно бурчит она, словно не замечая тёплого взгляда, что он бросает на неё, прежде чем сгинуть в тёмном чреве бара.
Не стоит благодарности, два пальца у виска по военному салютуют удаляющейся спине бывшего вояки, прежде чем обвести мокрый обод стекла. Она не собирается лгать себе и утверждать, что сделала это исключительно ради Фрэнка. Нет. У неё свой резон.
Одним залпом. Адское пекло теперь и внутри тоже. Вот сейчас достаточно.
Очередной вечер принёс с собой очередное разочарование. Пора идти.
— Это было забавно, — лениво шелестит бархат мужского голоса из-за левого плеча.
Она замирает и думает, неужели наконец-то вляпалась, цепляя его ломаное отражение между Джеком, Джимом и Джонни на полке перед собой.
Чуть отросшие тёмные волосы, ровные очертания скул, светлая кожа, тронутая на лбу и вокруг глаз первой паутиной морщин, и чёткие линии, спускающиеся от плавного изгиба верхней губы к подбородку. Ничего особенного. Если бы не взгляд того самого чистого цвета, в котором рождается абсолютная пустота и затяжное падение в бездну.
— Милое представление.
Он почти улыбается, когда усаживается за соседний стул, проводя по вытертому прежними посетителями дереву руками. Гибкими и нервными, с чуть заметными прожилками вен. Она смотрит на них дольше всего, прежде чем её словно на привязи тянет выше, по чуть вздувшимся от напряжения голубым дорожкам, вдоль жилистых предплечий и до самого края закатанного рукава чёрной рубашки.
Странно. Она была уверена, что здесь больше никого не было. Откуда он взялся?
Она не поворачивается, опускает глаза и заставляет себя сфокусироваться на опустевшем стакане в своей ладони, однако боковым зрением ловит силуэт рядом. Ощущение, что он кропотливо сплетён из небытия, рваных теней и ошмётков темноты умирающего бара, не отпускает, взывая к первобытным инстинктам и первородному страху… Или греху? Дьявол его разберёт, похоже, последняя стопка была лишней.
Избавляясь от невесть откуда подступившей дрожи, она демонстративно разминает плечи и мышцы шеи с характерным хрустом, прежде чем особенно вежливым тоном ответить:
— Тронута. Что-то ещё?
Он на мгновение ухмыляется одним уголком губ:
— Дерзкая. Мне нравится.
Она эффектным движением приподнимает обращённую к нему бровь и интересуется:
— Это должно иметь для меня какое-то значение?
— Возможно, — медленно растягивает он. — Потому что будь на его месте я, а на твоём — любая другая, сейчас она утиралась бы в местном туалете кровью, прежде чем стать на колени и по-настоящему извиниться.
От его слов где-то глубоко внутри краткое ощущение невесомости и тёплая волна вдоль хребта, словно кто-то огладил его горячей ладонью.
— Да ты джентльмен! — это прозвучало так, как и задумывалось. Издевательски, с ноткой фальшивого восхищения.
— Поверь мне, даже более, чем ты можешь себе представить, — совершенно серьёзно замечает он.
— И что лично тебе мешает осуществить подобное?
— То, что ты сама этого хочешь.
Он неторопливо разворачивается к стойке спиной и уверенно опирается широко расставленными локтями о выщербленный край, прежде чем по-хозяйски откинуться на него. В мутном зеркале напротив изломанные линии его рук напоминают ей распятые тёмные крылья.
— Ты приходишь сюда не за алкоголем или сексом. Не для того, чтобы заполнить вакуум своей жизни. Она у тебя есть. Как и многое другое, — произносит он с немного отстранённым видом.
— О нет! Только не это! — закатывает она глаза. — Только не очередной сеанс психоанализа. Если бы мне давали доллар за каждого умника, мнящего себя доктором Секси, что пытались ко мне подвалить, я была бы уже сказочно богата.
— Ну, во-первых, какая боль! Ты причислила меня к череде мистеров Заурядов, что хотели всего лишь забраться тебе под юбку? Ранен в самое сердце, — он театрально прикладывает ладонь к груди, но его взгляд тут же холодеет, а в голосе появляются стальные нотки. — А во-вторых. Не стоит прибедняться. Уверен, если копнуть глубже, то можно найти в тебе и скрытые таланты, и неожиданные секреты.
Самоуверенный наглый ублюдок, довольно улыбается она про себя. Нужно его осадить.
— По мне так ты ничем не отличаешься от остальных. И ничего обо мне не знаешь.
— Ой ли? Ты так в этом уверена? А что если я предложу пари? С выгодными для тебя ставками, обещаю.
— Не интересует. Я не игрок.
— Лжёшь! — бьёт он коротко и прямо в цель.
И выглядит так, словно все козыри у него на руках.
— Ты приходишь сюда, снова и снова играя в свою русскую рулетку с надеждой, что в этот раз пуля наконец-то достанется тебе. Только ты чертовски удачлива… или наоборот, это уж как посмотреть. То, что обычно так заботит других, тебя не интересует. Большинство из них предаётся стандартным мечтам, строит бессмысленные планы и идёт на всё ради великой иллюзии. Ну же ты сама в курсе, люди всегда так хронически предсказуемы — за кусок пожирнее готовы жрать у тебя с руки и грызть друг друга за твоё внимание… Ты, кстати, не находишь, что есть в их надуманных трагедиях всегда нечто жалкое? — меланхолично произносит он, обводя пальцами сигаретные ожоги. — В любом случае это не твоя история. С тобой всё иначе. Престиж, влияние, деньги… ты знаешь, каково держать эти нити в руках.
Он замолкает, окидывает безразличным взглядом опустевший бар и добавляет:
— Думаю, Фрэнк весьма удивится, узнав, что тебе ничего не стоит купить это место со всеми его потрохами.
Она дёргается как от пощёчины и впервые смотрит на него. В её взгляде читается как ты..? однако давняя привычка вести блеф до конца берёт своё.
— Надо же, какие глубокие познания о моей личности. Признаюсь, впечатлена. Настолько, что даже раздумываю, не узнать ли мне твоё имя. Ну, знаешь... страстно шептать его в своей большой одинокой квартире в особо интимные моменты, — с сарказмом добавляет она.
— Да ты романтик!
— Поверь мне, даже более, чем ты можешь себе представить, - повторяет она эхом.
Он не отвечает, но оглядывает её с интересом, как будто она только что привлекла его внимание, а потом неожиданно говорит:
— Если тебе нужно имя, Арт подойдёт.
— Как поэтично, — она удивлена, но не подаёт виду. — Только не говори, что ты художник, писатель или ещё что-то в этом роде.
— Нет. Скорее… консультант.
Он смотрит на неё непроницаемым взглядом, а потом кивает, как будто с чем-то соглашаясь.
— И да, ты романтик. Иначе хоть одному из этих идиотов да повезло бы. Ставлю что угодно на то, что никто из них так и не поимел тебя. Всё потому, что они даже не представляли, куда лезли. И потому, что эти примитивные создания понятия не имеют, что тебе нужно. Они не могут тебе этого дать.
Он склоняет голову на бок и с искренним любопытством спрашивает:
— Ты же знаешь, для чего это делаешь?
Она нервно сглатывает и не говорит ни слова. Так вот, значит, что чувствует кролик перед пастью удава.
— У тебя проблема. Одна-единственная проблема, — сочувственно произносит он, соскальзывая на хриплый шёпот. – Ни любви, ни привязанности, ни истинной боли. Ты пуста. Выскоблена изнутри.
Свет не отражается в его расползшихся чернильными пятнами зрачках, и она с липким страхом осознаёт, что они напоминают ей ту самую темноту, что живёт под кроватью, и в которой рождаются самые страшные монстры.
— Всё до элементарного просто. На самом деле ты всего лишь хочешь по-настоящему чувствовать.
Он склоняется ближе, втягивает носом воздух, словно ловит исходящий от неё запах, и доверительно шепчет ей на ухо:
— Жажда. Определённо мой любимый вид отчаяния.
Сердце молотом бьётся в горле, а предательский жар довольной тварью сворачивается глубоко внутри. Нет, это не страх, не обычный страх и вопрос не в её слабости. Это нечто другое, глубокое и необъяснимое. Как ощущение неотвратимо приближающейся угрозы.
Все инстинкты орут благим матом беги, беги прямо сейчас!!!..
Но разве не этого она всегда хотела?
— Буду откровенен. Мне кое-что от тебя нужно, но, поверь, и ты не останешься внакладе. Я предлагаю тебе игру. Я предлагаю тебе возможность. И обещаю, ни-ка-кой скуки, — он неспешно опускает глаза к её губам, а потом снова поднимает взгляд. — Все продают душу, но не все знают условия контракта. Я же предоставлю тебе для ознакомления полный пакет документов.
Он смотрит вязко и тяжело, с оттенком хищного голода, и это рождает в её голове образы, от которых на душе стыдно, а между ног мокро.
К чёрту самосохранение.
Ей даже не нужно ничего говорить, он и так всё знает. Это видно по довольной ухмылке, в которой он обнажает белоснежные зубы с острыми резцами.
Он встаёт с места, достаёт кошелёк и галантно спрашивает:
— Позволишь?
— Ну, раз уж мы выяснили, что ты джентльмен, то да, — пожимает она плечом и наблюдает, как он кладёт рядом с грязным стаканом новёхонькие купюры, расплачиваясь за неё.
Он направляется к двери, по пути одним движением набрасывая на плечи тёмное пальто, а она молчаливо следует за ним. Спрашивать его о чём-либо глупо. Ей давно безразлично куда идти.
Хоть на плаху, хоть в преисподнюю.
Улица встречает их сыростью, туманом и моросящим дождём. Он поднимает воротник выше и оглядывается по сторонам. В столь поздний час никого.
Словно призрак, из серой мглы возникает полированное крыло чёрного авто. Кажется, такси.
Она ныряет на заднее сиденье, пока он предусмотрительно держит дверь, а потом и сам устраивается рядом. Мотор утробно рычит, и машина тут же трогается с места.
Никто из них не произносит ни слова. Каждый сидит в своём углу, наблюдая за усиливающимся дождём и стекающими по стеклу каплями, в то время как за окном одна за другой мелькают картины спящего ночного города.
Он не прикасается к ней и отчего-то это почти больно.
— По поводу имени, — неожиданно нарушает она тишину, по-прежнему глядя в окно. — Я сделаю вид, что ты ничего не говорил. Не люблю фальши.
Она не понимает, как он мог так быстро оказаться рядом. Пульсом на горле ощущает его ладонь и чувствует, как пальцы усиливают нажим, впиваясь в линию подбородка. Он смотрит на неё раздосадованным взглядом и рывком притягивает к себе. Короткое мгновение она ловит его дыхание, прежде чем лишиться своего. Его язык с силой раздвигает ей губы и скользкой змеёй проникает в рот. Действует жёстко, нарочито медленно и с оттягом, так что сразу и не понять ласка это или наказание, но от этого удовольствие только острее.
Так же резко он отстраняется, но не отпускает.
— Мне казалось, у нас сложились достаточно доверительные отношения, — с ноткой раздражения произносит он. — Я же сказал, что буду откровенен, так что назвал тебе настоящее имя. Просто сокращение…
Он делает паузу, опускает взгляд на её губы и очерчивает их контур большим пальцем.
— … от Мориарти.
И снова накрывает её рот своим.