всё, господа
я попала. меня унесло
я увязла в нём по уши



моя обычная реакция на него:

господа-товарищи, это просто охуительно

если выбирать между тем, быть ли хорошей либо быть лучшей я конечно же выберу второе

мы всегда чего-то кого-то хотим. но мы не можем попросить, попробовать. боимся, не знаем как
в этом суть проблемы - в том, что мы испытываем и не можем преодолеть этот иррациональный, патологический страх

что можно делать вечно:
1. смотреть на огонь
2. смотреть на воду
3. редактировать с любимой бетой свою порнуху

я не знаю за какие такие заслуги мне досталась эта женщина - самый лучший и отвязный на свете редактор, райтер и человек
свет очей моих

два дня - и фик по патологии на пять тыщ слов с порнухой готов
ну, кто молодец? - я молодец

третий час ночи, а я продолжаю одна глушить johnnie walker

маленькая история в качестве поддержки
прости, что как всегда в духе женских романов... но что смогла слепить перед сном

что то типа...

Ты едешь за город к друзьям на уик-энд.
Они звали тебя всё лето, но ты слишком любишь уединение, быть предоставленной самой себе, а не все эти большие компании, поэтому постоянно отнекивалась. Но сейчас в городе слишком грязно, а ещё скучно - самый конец лета и начало осени с её тоскливыми рабочими буднями - так что в последней попытке отдохнуть и почувствовать уходящее лето ты всё же принимаешь приглашение.
К тому же - ну как избежать соблазна и не приехать, когда у них такой большой дом, причём у самой кромки леса? И если что, в нём можно будет ото всех спрятаться или на крайний случай уйти туда жить с медведями.
И вот ты здесь и всё прекрасно: дом и правда замечательный, погода волшебная, а друзья гостеприимные... но вот беда - слишком они шумные, и в этот томный вечер пятницы собрали большую компанию. Некоторых ты знаешь, некоторые тебе незнакомы (наверняка коллеги твоих друзей), но сторонишься ты всех – уже наступили сумерки, а ты до сих пор прячешься в саду, сидишь там в большом плетёном кресле с книгой, пока остальные пьют вино, веселятся, готовят барбекю и хохочут.
Но и тут нет тебе покоя: взгляд твой приковывает новоприбывший синеглазый брюнет с ямочкой на подбородке, который появляется в дверном проёме перед входом на террасу - статный, мускулистый, слишком красивый, чтобы быть умным (с переменным успехом убеждаешь ты себя).



Он здоровается со всеми, начинает общаться. Видно, что он популярен и знает, как держать себя на публике.
Ты не хочешь, но иногда наблюдаешь за ним.
Ты думаешь, что защищена наступившей темнотой и напускным видом оставьте в покое человека, предающегося интеллектуальному чтению. Ты уверена в своей броне.
Конечно же ты не даёшь повода пфф… разбежалась, но он всё равно идёт в твою сторону.
В животе сразу чувство невесомости, как будто падаешь с большой высоты, он подходит чёрт-чёрт-чёрт он и правда подошёл!!! предлагает бокал вина и знакомится. Бокал ты благосклонно принимаешь, имя своё вежливо называешь и тут же утыкаешься в книгу. А то мало ли, вдруг подумает, что ты просто осчастливлена его вниманием. С него станется. Ещё бы - такой самоуверенный красавец.
Ты сопротивляешься, но взгляд всё равно невольно тянется к его широким ладоням, что держат бокал, массивным предплечьям с продольными линиям мышц, и следует дальше, по голубоватым дорожкам вен, что ползут по мускулам вверх, под закатанный до локтя рукав его серого свитера.
Ты готова убить себя за слабость, но всё же поднимаешь взгляд и смотришь на его губы - пунцово-алые, чувственные и совсем немножко греховные (но это именно то, что тебе так нравится, не так ли?), на их чёткий и в то же время плавный изгиб. Этот мужчина улыбается слишком заразительно и лучезарно, чтобы не поддаться его дьявольскому очарованию.
Он спрашивает что ты читаешь и о удивление! в его глазах вспыхивает неподдельный интерес.
Слово за слово и вы начинаете говорить о книгах.
Потом о кино.
Потом обо всём, что вам нравится.
Потом он извиняется и встаёт с места, и ты снова злишься на себя (в этот раз за то, что боишься, что он уйдёт) и он правда уходит… но отлучается всего на миг и возвращается с тарелками дымящейся еды и бутылкой вина. Мужчина, который принёс еду и позаботился о выпивке не заслуживает того, чтобы его прогнали, я же не могу быть такой бессердечной? В самооправданиях ты всегда была мастер. Он ставит всё это на стол и сам садится напротив.



Рядом, по всей лужайке и дорожкой до самого дома, на земле и в ветвях деревьев зажигаются светлячками маленькие фонарики. Их свет слишком слабый, но достаточный для того, чтобы видеть его лицо. Чертовски красивое лицо.




Он продолжает говорить, говорить и улыбаться, иногда отпивая из своего бокала, и ты расслабляешься рядом с ним: пьёшь вино, позволяешь вовлечь себя в беседу и отвечаешь так же многословно и честно, хотя давала себе зарок так не делать.
Не с незнакомцами.
Не с мужчинами.
Не с такими как он - невозможно, бесстыдно… удушающе красивыми...
Ты приходишь в себя только тогда, когда понимаешь, что лужайка пуста – гости давно разошлись и разбрелись по своим комнатам.
Ты говоришь, что тебе тоже пора и он вежливо провожает тебя в дом. Ваши комнаты на одном этаже, но вам приходится разойтись в разные стороны. И это хорошо. Будь он прямо за стеной, совсем рядом, в постели, голый вот об этом было думать не обязательно смогла бы ты заснуть?
Но ты и так ворочаешься добрый час – слишком взволнована. В сон ты проваливаешься только когда уже совсем рассвело.

Просыпаешься ты, или скорее подскакиваешь как ужаленная уже в обед.
Быстро спускаешься вниз, с надеждой оглядываешь кухню, гостиную, сад через большое стеклянное окно… его нет. Оказывается, с утра большая часть гостей разъехалась по домам.
Что ж, вполне закономерно с твоим-то везением. А что ещё можно было ожидать от вселенной?
Сожаления для слабаков, так что ты спешно проглатываешь свой завтрак, поднимаешься в свою комнату и берёшь верный фотоаппарат. Время запланированной фотосъёмки.
В лесу тихо, спокойно, невозмутимо-безмятежно. Собственно, именно за это ты и любишь природу – за то чувство покоя, уединения и отрешённости, что ты испытываешь будучи с ней лицом к лицу. В таким моменты можно помечтать и представить, что остальной мир сгинул, что все те вещи, которые в нём так важны и необходимы, но которые вызывают в тебе постоянную и самую мерзкую тошноту – исчезли. Что остаёшься только ты – твоё тело и твой разум. А жизнь зависит от одного – насколько сильно ты хочешь выжить.
Ты идёшь вперёд, под ногами шуршит трава и листья, тронутые первым тленом. Некоторые из них настолько сухие, что распадаются под подошвой с еле слышным, почти неразличимым хрустом. В воздухе витает запах сырости и прелой листвы с еле заметным привкусом увядания и разложения - природа начинает умирать, но это именно то, что делает её красоту ещё более невыносимо-прекрасной…
Невдалеке раздаются звуки шагов и ты напрягаешься. Мало ли – ты тут совсем одна, а дом далеко. Но вселенная ещё та шутница – навстречу тебе выходит… он. Надо бы конечно произнести это про себя по-особенному и с большой буквы, но ты же не героиня «Секса в большом городе», чтобы страдать подобной ерундой.
Ну и чтобы совсем не оставить тебе шансов, в его руках фотоаппарат. Оказывается он не уехал с остальными, хотя должен был, и тоже решил поснимать.
Остаток дня вы проводите вместе и чёрт возьми, всё просто великолепно.
Сначала он делает вид, что интересуют его только паучки-букашки-листики, но потом он всё же пытается фотографировать и тебя. Ты конечно же возмущаешься и категорически запрещаешь. Он конечно же делает вид, что соглашается, но всё равно снимает тебя украдкой в те моменты, когда ты увлечена съёмкой можно подумать рядом с ним можно увлечься вообще хоть чем-либо…

Возвращаетесь вы уже затемно и то только потому, что проголодались ужасно.
Во дворе разожжён костёр, на гриле шкворчат мясо и овощи и вы набрасываетесь на них, словно не ели неделю. Ты отказываешься от вина, зато у хозяев дома припрятана в загашнике текила и по какой-то невероятной душевной доброте она достаётся вам.
Вы как дети прячете её под полой и пока все остальные приличные люди пьют вино глушите, собственно говоря, мексиканский самогон.
Текила приятно разливается по телу, расслабляет его, снимает былые запреты... Поэтому ты не дёргаешься, не отнимаешь руку и не отшатываешься, когда раздаётся музыка и всеобщие одобрительные крики, гости начинают плясать, а он обхватывает твоё запястье и тянет в круг танцующих.
Сначала это что-то весёлое и безбашенное и посреди всеобщего хмельного веселья и почти хаоса ты отпускаешь себя, скачешь как умалишённая и тебе за это вот ни капельки не стыдно...
Но потом мелодия меняется, становится медленной, тягучей и раскованной.
Он не обнимает тебя, вообще не трогает, но подходит совсем близко и двигаетесь вы вместе, одним существом, в едином ритме, при любой возможности прикасаясь друг к другу иными частями ваших тел.
А когда ты поворачиваешься к нему спиной и поправляешь волосы, случайно открывая шею и не переставая при этом выписывать бёдрами знак бесконечности, ты кожей чувствуешь, как тяжело, часто и рвано начинает он дышать. Кажется, где-то там, между словами о влюблённости, страданиях и страсти прозвучало i could fuck you и ты очень старательно пытаешься не замечать, как голодно блеснули в этот момент его глаза, какими тёмными они стали и как сбилось его дыхание…
Больше в этот вечер вы не разговариваете.
Вы пьёте, слушаете музыку и танцуете.
И снова пьёте.
И снова танцуете.
Обнимая руками его широкие плечи, слушая мелодию саморазрушения, падения и разрывающих кого-то чувств, ты запрокидываешь голову, видишь непроницаемо-чёрное небо с обглоданной луной и мириады давно мёртвых звёзд.
Тебе так хорошо, что прямо здесь и прямо сейчас ты готова продать душу за то, чтобы остаться в этом мгновении вечно…

У тебя кружится голова и восприятие немного смазано, так что он придерживает тебя за талию, пока вы вместе поднимаетесь по лестнице.
Подходите к твоей комнате.
Дверь за твоей спиной, ты стоишь лицом к нему, смотришь ожидающе, но на самом деле испуганно, потому что сама не знаешь хочешь ли ты того, что может случиться или всё-таки нет. Позволишь ли ты ему пересечь черту или остановишь?…
Он решает за тебя.
Мягко и всё так же красиво да чтоб тебя черти драли! он улыбается, поправляет твои волосы, желает спокойной ночи и уходит.
Ты смотришь ему вслед, медленно поворачиваешь ручку, открываешь дверь и заходишь внутрь. Падаешь на кровать с раскинутыми руками и бесцельно смотришь в потолок.
Сейчас ты готова вынуть ему кишки через глотку, растерзать за его убийственное джентльменство… а может и благодарить за него - понять ты не можешь. Тебя кидает из одной крайности в другую и обе они кажутся неверным выбором.

Следующий день – последний. В воскресенье разъезжаются оставшиеся гости.
Почти все встали ближе к обеду. Кто-то уже уехал, кто-то только собирается. Постепенно гостиная пустеет.
Он тоже здесь, рядом, и в то же время как будто бы далеко. Общение сводится к минимуму – вы за столом со своими друзьями, говорите все вместе, а это значит не говорите вовсе. Вся эта вежливость - даже отчуждённость после той ошеломительной и горячей близости, что была между вами - тебя просто убивает.
Но тебе умирать не в первой.
Ты хочешь уехать раньше, не оставаться больше здесь, но подруга убеждает побыть ещё чуть-чуть. Ты соглашаешься.
Всё же тебе здесь было хорошо.
В попытке запомнить это, сохранить эти воспоминания ты последний раз идёшь к лесу, на холм перед ним и оглядываешь место, которое смогло сделать тебе такой невероятный подарок – мгновения гармонии и счастья.
Ты возвращаешься и готова ехать, но о ужас! с твоей машиной что-то не так. Она никак не заводится.
Ты не знаешь радоваться тебе или злиться, что из гостей остался только он и он единственный, кто может тебя подвезти. Но выбирать не приходится.

Вы выезжаете, когда уже начинает темнеть.
Засыпающий, кажущийся бесконечным лес бережно обнимает старое шоссе. Он тихий, как всегда спокойный, укрытый обрывками тумана и от этого чуть устрашающий.



Вы почти не говорите, словно что-то оборвалось, сломалось между вами после той памятной сцены рядом с твоей комнатой. Перед твоими глазами до сих пор стоит, как он от тебя уходит - его затылок с тёмными вьющимися волосами, широкие плечи, мощная спина и изгиб бёдер, обтянутый тёмно-синими джинсами.
От этих мыслей в сочетании с его близостью хочется закусить кулак и взвыть. Особенно когда он переключает передачу и невзначай проводит костяшками своей руки по твоему бедру…

Вы приехали быстро, слишком быстро.
Ты готова прекратить эту пытку – благодаришь и вежливо прощаешься. Он отвечает, только в этот раз без своей привычной улыбки. Он серьёзен, задумчив и немного нервничает. Он смотрит вперёд, барабаня пальцами по рулю, но когда ты открываешь дверь и готова уйти, он вдруг поворачивается к тебе и хватает за руку, резко останавливает.
Если я не сделаю этого, то буду жалеть до конца своих дней хрипит он и целует тебя.
Ты не сопротивляешься. Да как вообще тут можно сопротивляться?
Поцелуй быстро становится глубоким и страстным.




Я хочу ещё кое-что попробовать говорит он сипло и смотрит на твоё горло своими прозрачно-синими глазами, как волк на свой законный ужин. Ты понимаешь, чуть запрокидываешь голову и тогда он медленно, смакуя, проводит языком по твоей шее.



Да, как и я думал довольно урчит он.
А потом точно так же лижет твой приоткрытый рот, перед тем как смять его и толкнуться в него языком глубже, яростней и сильнее.




Ты больше не хочешь думать, рассчитывать, взвешивать и выбирать. Всё уже решено…
К чёрту ответственность! Ты ведь давно хотела послать её подальше, не так ли?...

Вы срываете одежду с себя ещё в коридоре…




Каким-то чудом добираетесь до спальни…
А потом остаются только хриплый шёпот, стоны, иногда крики и толчки крови, что бьётся где-то глубоко внутри бешеным безумным ритмом…




Эта ночь заканчивается на рассвете, на большом диване в гостиной, куда вы случайно переместились.
В этот раз нет простыней, одеял, темноты и стыдливости – всего, чем ты прикрывалась до этого.
В этот раз он бесстыдно утраивается меж твоих разведённых ног, сминает ритмично вздрагивающую грудь и неотрывно смотрит на тебя - наблюдает, как ты чувствуешь каждое его движение, каждый толчок и наслаждается тем, как реагирует на него твоё тело…




Обессиленные, вы проваливаетесь в сон уже утром.

Когда ты просыпаешься, то понимаешь, что его нет. Он собрал вещи и ушёл. Зато в лучших традициях романтического кино оставил на подушке записку:
Буду в 8. Привезу еду. Не одевайся.
P.S. обещаю починить твою машину, которую сломал.
И рядом нацарапано что-то корявое. То ли задница, то ли сердце. Так сразу и не разберёшь.

а сейчас будут скучнейшие и тривиальнейшие размышления
иногда, когда у меня особое лирическое настроение (сделала только что ошибку и написала "растроение" но ведь оговорок как сказывал фрейд не бывает, не так ли?) напрямую связанное с приступами рефлексии (о, да!) я думаю о других. о людях. читаю их дневники, блоги, короткие записи-самовыражения и тадааам! - сужу их (что в моё оправдание случается нечасто)
и вот смотрю я на то, что у них на страницах, а там всё, кроме собственных мыслей или хотя бы ну вот малюсеньких заметочек о том, что у них на самом деле в голове и пытаюсь понять - почему вы так фанатично прячетесь за собой же возведёнными стенами? неужели вам так страшно, неужели вы настолько боитесь открыться, показать кто вы есть и из чего сделаны?
а потом думаю - а может и нет там ничего. нечего показывать

я постоянно забываю, что по большому счёту все делятся, собственно, на два типа: на перья и на сталь, которые можно обнаружить лишь только после того как по-настоящему, глубоко вскрыта суть человека
посмотрите вокруг, оглянитесь - кругом одни пух да перья
*пожимает плечами* хотя кто знает, может и я такая же

нет. вот простите, но я никак не могу смириться с тем, что тень в американских богах будет играть какой-то негр
и можете считать меня коммунистом

есть вещи, которые нельзя менять, ибо они ломают созданную схему, причём в отрицательную сторону
и да, я щас вспомню чёрную гермиону